News AEST

 

ОПУБЛИКОВАНО: Сб. докладов  и тезисов Vмежведомств. семинара (конференции) «Пограничная безопасность в условиях информационной войны» М.,  Пограничная академия ФСБ, 2010  

 

                                                                                   Иванова Светлана Вениаминовна,
 доктор философских наук, государственный советник Российской Федерации I класса,
главный редактор журнала «Ценности и смыслы» E-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

 

Национальная идентичность как фактор безопасности государства

 

Все рассуждения о российской государственности после развала Советского Союза всегда окрашены (и вероятно, так  будет еще долго в обозримом будущем) этим событием. Последующий опыт 90-х, «парад суверенитетов», утрата целостного законодательного, образовательного (и иных) пространств, балансирование на грани развала России заставляют нас помнить, как быстро подготавливаются политиками и элитами подобные события,  при полной невозможности большинства граждан как-то противостоять этому. Либеральное ли прекраснодушие, расчетливый ли цинизм в стремлении «поделить пирог», отсутствие ли какого бы то ни было гражданского чувства - не суть важно на сегодняшний день, что привело к государственной трагедии СССР. Сегодня появляется анализ того, как удалось сберечь Россию (8). Действительно, сегодня имеют значение лишь уроки, которые мы извлекли (или не извлекли!) из происшедшего.

 

         Извлечь уроки важно, угрозы настоящего времени – спустя два десятка лет - объективно сильнее, состояние мироустройства нестабильнее, нас захлестывает волна кризисов не экономического, иного порядка (9), сам финансово-экономический кризис порожден, по нашему глубокому убеждению, геополитическими ситуациями и нравственной эрозией, разъедающей мировое сообщество. Глобализация, информационный бум, опасности техногенных и природных катастроф, спекулятивные политические технологии гегемонистского толка, осознание конечности запасов недр, грядущее переустройство мира на расовых, политических и религиозных, судя по лозунгам, а на самом деле  экономических и геополитических основаниях – вот тот не полный перечень внешних вызовов национальной идентичности.

При этом существенны и специфичны внутренние проблемы нашей страны.

Что понимать под национальной идентичностью? Как она создается и чем цементируется?

Нельзя не согласиться с академиком В.А.Тишковым, что в вопросе о понятиях «царит путаница», чреватая опасностями для общества и государства (10). Применение термина «национальная идентичность» относительно России вызывает особенно жаркие споры. Иногда мы слышим заявления, что вообще неправомерно ставить вопрос о единой нации в России даже в гражданском ключе и поэтому сам термин «национальная идентичность» не корректен. Думается, что это не так. С точки зрения большинства исследователей, национальную идентичность можно разделить на гражданскую, свойственную населению всей многонациональной страны («мы – россияне»), и индивидуальную и этнонациональную, присущую лицам определенной национальности и целой нации, этносу. Возможно, этот взгляд и является, по мнению М.Прайса, «романтичным», но в целом понятны все плюсы и минусы такого подхода, а главное – его значение для безопасности государства.

 Как известно, в мире существует несколько вариантов государственного устройства с этнонациональных позиций: моногосударства, где все государство целостно, состоит из одной нации с однородной культурой, религией, традициями и т.п.; государства с доминирующей нацией при наличии небольших этносов, в той или иной мере поддерживаемых, но никак не влияющих на политику и экономику; мегагосударства, к коим относится Россия, с большим числом влиятельных, мощных наций, желающих самоопределения и самоидентификации в той или иной степени полноты и самостоятельности. Здесь особо следует отметить влияющие и на Россию процессы идентификации, начавшиеся в Европейском Союзе. С одной стороны, мультикультуральные процессы и иммиграция разрушают идентичности стран Европы и способствуют созданию единой идентичности, об этом хорошо сказано у Бьюкенена («Смерть Запада»), но, с другой стороны, есть мнение, что адаптационные механизмы сработают (8) и, следовательно,  предсказание о гибели западноевропейской цивилизации сильно преувеличены. Некоторые исследователи считают отдельным случаем феномен национальной идентичности США, где изначально из приехавших людей различных национальностей формировалась единая нация – американский народ, и идентичность местного населения оказалась под вопросом, вероятно, не в последнюю очередь из-за опасности претензий единственно правоправного народа на владение этими землями. Сегодня аборигены  в США маргинальны, но не они влияют не деструкцию идентичности, приметы которой увидел С.Хантингтон (11). Таким образом, на переломе находятся Европа, США, многие другие страны, и мы – не исключение. Вопрос в другом: какими правилами  воспользуются страны, и Россия в том числе? От этого зависит национальная идентичность, геополитическое и экономическое место в мире, сохранение «лица» и территорий, что  в итоге    означает – сохранение государства.

Оттолкнемся от двух вещей. Первое - с национальным государственным самоосознанием и самоопределением у нас имеются  проблемы, и причины на то существуют как объективные, так и субъективные. Второе. Об этом так много говорят и  пишут в нашей стране и на постсоветском пространстве, такое внимание проявляется к этому вопросу на государственном уровне, что есть надежда…  Россия, как всегда, скажет что-то новое, а может быть, повторит свое исконное «мы – особенные», то есть ни те, ни другие, ни третьи… и продолжит свой поиск. Отчасти это возможно,  при одном «но»: можем не успеть, и вопросы идентичности будут решать другие государства на пространстве Российской Федерации, как это случилось с СССР. Важно отметить, что осознание этого факта есть на высоком государственном уровне, об этом мы скажем чуть позже.

Национальная идентичность, как и любая другая, видоизменяется, постоянно  дополняется под воздействием очень многих условий и факторов, единственное - она должна быть. По мнению ряда исследователей, сейчас мы переживаем период не видоизменений и дополнений,  с момента разрушения Советского Союза мы в стадии «слома», и пока, по различным наблюдениям, до завершения этой стадии  далеко. В России пока не определены основания для становления национальной идентичности в новых условиях, судя по научной литературе и политическим репликам. Несмотря на то, что свои позиции по поводу гражданской нации и российского народа как цельного, исторически обусловленного понятия выразила власть и в лице В.В.Путина, когда он был президентом, и в лице президента Д.А.Медведева, несмотря на схожее мнение большинства российских ученых, сегодня тем не менее вопрос «Кто мы?» для нас второй после вопроса «На чем стоим?».

Мы увлечены модернизацией, инновациями, очевидно, что это лежит в рамках нашего сегодняшнего опыта, при создании моделей мы чаще используем опыт западных стран, и звучит иногда мысль об использовании опыта Китая. Однако при этом было чрезвычайно полезно при создании этих схем и моделей учитывать наши традиции, мифостроительный фундамент, присущий нашей идентичности. Конечно, нельзя  идентичность, гражданственность превращать в «прокрустово ложе», ведь «слом», о котором говорилось выше, произошел, в том числе, и из-за жесткости идеологической, политической конструкции, но нельзя и полностью забывать. Иначе – нет смысла в этих новейших построениях, они обрушатся как карточный домик, и мы опять останемся без национальной идеи, являющейся скрепой государства и народа. Историческая культурно-социальная память, сохраняющая мифы, традиции и устои, может помочь в создании крепких, жизнеспособных гражданских структур, способствующих модернизации, а может – при отсутствии опоры на нее – привести к обратному эффекту, провалу модернизации.  Не об этом ли свидетельствует наступивший период кризисов и  глобализация?  В условиях глобализации и новых поисков Россией своей идентичности нет ли опасности пойти по маргинальному пути? Почему возникает этот вопрос? Также из очевидности происходящего. В нашей стране многие явно смотрят на запад, считая, что мы к нему ближе.  При этом всем понятно, что любая западная страна смотрит на нас с цивилизационной точки зрения как на младшего брата. Это несправедливо, но не случайно. Мы подчас стремимся к парадоксальному: хотим остаться суверенной великой страной с самобытной культурой, но пока не до конца понимаем, с кем нам идентифицироваться. В качестве исторического – вопрос в целом понятен, надо согласиться с той группой исследователей, которая утверждает нашу принадлежность к восточно-христианской цивилизации (4). В качестве политического – этот вопрос пока  ответа не имеет. Если судить по экономическим основаниям, то стремление к западу может быть, до поры до времени правильное, однако не всегда  работают эти основания. Они могут стать бессмысленными, если к нам не возникнет того необходимого уровня доверия, которое связано с определенностью положения. Нас во многом спасает наша определенность в ближайшем историческом прошлом: победа над фашизмом, освобождение Европы, влияние на ситуацию с границами и на политические процессы в послевоенной Европе.

Эпоха постмодернизма, глобализации, информатизации требует более сущностного глубокого самоопределения. Отсюда истоки множества рассуждений: в 90е годы XXвека - о пассионарности и особом месте русской нации и Российского государства, теперь – о распространении влияния России и русского языка с помощью различных успешных технологий (через «Фонд «Русский мир», например). Однако ситуация такова, что надо «переформатировать» позиции о своей национальной идентичности,  заявить о своем месте, хотя бы потому, что Россия – новая страна.  При этом заявить, исходя из наших устоев и мифостроительства, из нашего недавнего опыта, ведь Советский Союз  по сути позиционировал советский народ как гражданскую нацию, и плодом такого позиционирования (в качестве одного из факторов, ведь были и другие: государственная идеология и жесткая внутренняя политика) было смягчение этнонациональных противоречий, отсутствие национальных конфликтов. Это позитивным образом влияет как на осмысление места государства в мировой политике, так и на позитивную самоидентификацию гражданами страны.

Можно долго вести научные споры о  том, надо или нет утверждать в сознании граждан многонациональной и многоконфессиональной страны, что мы – единый российский народ, а можно - продолжить политическое развитие этой уже высказанной властью позиции, потому что только этот шаг является единственно верным в целях  преодоления внешних угроз и определения достойного места России в глобализирующемся мире. И особенно необходимым в условиях постоянного раздувания в первую очередь сторонними силами, связанными с мировым терроризмом, этнического национализма.

Эти цели естественным образом ложатся в основание той большой внутренней работы в стране по внедрению этой позиции в народное сознание. Сложность этой работы определяется тем, что при формировании индивидуальной идентичности граждан страны важно «соблюсти паритет» между своей идентичностью как представителя российского народа и принадлежностью к определенной нации, этносу. При государственной поддержке всех наций и национальностей на территории страны, а такой опыт у нас был и есть, это разрешимо. Особенно если учесть бытовую практику: мы – разных национальностей у себя в стране, а за рубежом мы все – русские. Если также принять во внимание психологические  позиции по поводу личностной идентичности и множества жизненных ролей человека, то можем предположить, что и данная градация ролей при осмыслении своей идентичности как гражданина страны и как представителя нации, живущей в этой стране, не должна нас пугать. Она, в общем и целом,  и осмыслена наукой, и на практике широко присутствует. Рассуждения о концепциях идентичности («культурной национальной идентичности», «гражданской политической идентичности» - по П.Алтеру, Э.Смиту, М.Игнатьефу, Р.Брубакеру,Д.Скопфлину и др.) представляют в своей работе М.Ю.Бунаков и В.Н.Лукин (1), и мы не видим необходимости на этом здесь подробно останавливаться. Мало того, нам не сложно обратиться и к опыту предшествующих поколений, и к научным исследованиям русских философов Н.А. Бердяева, П.Я. Данилевского, В.В. Зеньковского, И.А. Ильина,  К.Н. Леонтьева, Л.П. Лосского, B.C. Соловьева, С.Л. Франка и др., связанным с представлениями о формировании духовности, национального характера, народной души и т.п. Формирование идентичности лежит в этой же плоскости. В целом, механизм понятен и известен с древнейших времен, во всех культурах. К примеру, Аристотель,  Платон считали, что государство должно учинить контроль над содержанием песен, поэзии, над музыкой и танцами в связи с глубиной их влияния на душу человека, особенно на воспитание юного поколения. Боэций в IVвеке говорил о единстве гармонии музыки и гармонии мироустройства. То, что это истина, яснее ясного стало сейчас: какая музыка заполонила мир, таково и мироустройство. Конфуций предлагал держать под контролем  семь чувств: радость, гнев, скорбь, страх, любовь, отвращение, вожделение. Обратим внимание,  что только одно из них – вожделение – не связано с процессами, касающимися национальной   идентичности, впрочем, и на это чувство подчас влияет национальность. А в остальном: мы радуемся успехам страны, мы страшимся бед для государства и народа, мы испытываем гнев, когда к стране относятся неподобающим образом, мы любим Родину, мы с отвращением относимся к действиям, направленным против нас как народа и государства. Следовательно, определенность в позиции национальной идентичности приносит определенность в осознании себя  всеми гражданами, накладывает отпечаток на их мироощущение, поведение, нравы, мораль, состояние духа. От этого в конечном счете зависит будущее страны, возможный исход событий в результате выбора ответов на вызовы современного нестабильного мира.

Думается, что вопрос безопасности государства – это сегодня вопрос правильной расстановки реперных точек и выбора правильных решений по ним. Какие точки можно определить в качестве основного приложения сил? Здесь бы мы назвали несколько ключевых моментов:

1 – формирование общегражданского российского проекта национальной идентичности на основе правового и политического равенства, общности идеологии, гражданских институтов и территории;

2 – актуализация достойного, общего для всех граждан исторического прошлого, поддержка традиций, формирующих гражданскую патриотическую позицию через искусство, образование, СМИ, институты гражданского общества;

3 -  цивилизационная идентификация всех крупных этносов, населяющих страну. Например, цивилизационная, национально-культурная идентичность русских связана с социально-культурными, историческими корнями с восточно-христианской цивилизацией, в этом мы согласны с позицией  А.Н.Окары (4), татар – с исламской цивилизацией и т.п. Это особенно важно, так как здесь пройдет необходимый и обязательный водораздел «свой - чужой», который всегда присутствует при процессах идентификации (9). Из этого вытекает следующий пункт;

4 – сохранение культурной национальной идентичности  через поддержку родных национальных языков, религии, национальных культурных традиций, искусства в рамках, не нарушающих прав других граждан (мы в отличие от США, где все - американцы за редким исключением, еще века не уйдем от осознания внутри страны Я-Другой по признаку национальности);

5 – создание государственного гражданского имиджа и планомерное формирование своей позиции в море наднациональных и межгосударственных проблем; влияние на российскую элиту, стремящуюся подчас к наднациональной космополитической идентификации в ущерб интересам безопасности государства.

         Нет убеждения, что это легкие задачи, некоторые могут на первый взгляд показаться взаимно исключающими друг друга, но это не так, все дело в подходах и механизмах. Хочется завершить на оптимистической ноте и согласиться с С.В.Кортуновым (2), который назвал три страны Китай, Индию и Россию, в которых заложен, мы бы сказали,  «запас прочности», позволяющий выстоять в условиях глобализации, перемалывающей даже культурные ядра национальных идентичностей.

 

 

Список литературы

 

1. Бунаков М.Ю., Лукин В.Н. Национализм и национальная идентичность в условиях глобализации: проблемы концептуализации. www.CREDONEW, credonew.ru/content/view

2. Кортунов С.В. Становление национальной идентичности: какая Россия нужна миру. М.:Аспект-Пресс, 2009.376с., а также на: www.new.hse.ru

3. Национальная идентичность – это принятие исторического опыта нации. Интервью РА В.Л.Цымбурского. www.antipotok.archipelag.ru

4. Окара А.Н.  Восточнохристианская цивилизация как субъект мирового развития в XXI веке. «Ценности и смыслы», №5, 2010

5. Прайс М. Телевидение, телекоммуникации и переходный период: право, общество и национальная идентичность. М.: издательство Московского университета, 2000.

6. Ранчин А. Литературный текст и национальная идентичность (Рец. на кн.: GrimstadK.A. StylingRussiaMulticultureintheproseofNikolaiLeskov. Bergen: University of Bergen, 2007, 256 p.). «НЛО», 2009, №95 наwww.magazines.russ.ru

7. Рикер П. Повествовательная идентичность.  www.philosophy.ru/library/ricoeur/iden/9c.

8. Рябов А. Национальная идентичность перед вызовом глобализма. «Сообщение» на сайте: www. soob.ru

9. Софронова Л.А. О проблемах идентичности. М.:Индрик, 2006, с.8-24.

10. Тишков В.А. Российский народ и национальная идентичность. «Россия в глобальной политике», №4, 2008

11. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М.: Изд-во «АСТ», изд-во «Транзиткнига», 2004

12.Харсеева А.В. Духовные аспекты национальной безопасности современной России: дисс. канд. филос. наук, 09.00.11. Краснодар, 2006, 171 с. РГБ ОД, 61:07-9/242

13. Этнос и политика. Хрестоматия. Автор-сост. А.Л.Празаускас. М.: издательство УРАО, 2000, 400с.

14. Alter P. Nationalism. \\ A Hodder Arnold Publication, 2 ed., 1994